Неклюдов Павел и чистокровная полячка, красавица Устинья Ревинская жили в Каргино Красноярского края. Семья была хорошая, дружная – одна беда, жили бедно. Павел был деревенским кузнецом. Старался заработать лишнюю копейку, чтобы прокормить большую семью, состоящую из восьми человек.
Но денег всё равно не хватало, еле сводили концы с концами. Устинья управлялась по дому и приглядывала за малолетними детьми. Хоть и бедно жили, но старались как-то выкручиваться. То выручала пойманная рыба с Енисея, то помогал свой огород.
В Гражданскую войну Павел был в партизанском отряде у красных. Белые не сдавали своих позиций, и власть в деревне часто менялась: то приходили красные, то белые. Однажды ночью, когда красные заняли деревню в очередной раз, нашёлся предатель, который их всех сдал. На улице стояла лютая зима, и людей выгоняли на мороз заспанных и полураздетых.
Глубокой ночью в дверь дома кто-то громко постучал. Во дворе лаяла и рвалась с цепи собака. Когда Павел открыл входную дверь, в избу ввалились вооружённые белогвардейцы, схватили его и грубо вытолкнули в сени, а оттуда во двор. Павел не успел даже одеться. В нижнем белье и босиком стоял напротив ликующей пьяной толпы белогвардейцев. От постороннего шума проснулись и заголосили дети. Устинья валялась в ногах, просила не убивать отца шестерых детей!
Но её стукнули прикладом в грудь, и она, тихо охнув, опустилась на землю. По всему селу были слышны дикие крики людей и громкий лай собак. Павла, подгоняя прикладом, вывели на середину огорода и расстреляли на глазах жены и малолетних детей. Потом уже мёртвого, за ноги привязали к лошади и увезли к церкви, где уже лежало несколько убитых красных партизан. Так, Устинья осталась одна с шестью малолетними детьми на руках: Андрей, Паша, Коля, Аня, Анфиса и четырёхмесячная Нина.
От горя, которое свалилось в один миг на её хрупкие плечи, у Устиньи пропало молоко. Она слегла в постель и не могла подняться. Соседи пожалели и взяли к себе в работницы десятилетнюю дочь Устиньи – Аню. Она помогала по дому, доила коров, за это ей давали один литр молока, который она приносила домой.
Молоко разводили водой, большая часть доставалась маленькой Нине, с остального Устинья варила детям кашу. За три месяца дети так отощали, что на них нельзя было смотреть без слёз. Да и сама Устинья стала похожа на тень. От недоедания и непомерной физической работы, Аня часто засыпала под коровой, благо та была спокойная и не трогала маленькую девочку.
Как-то в их дом пришла местная власть. До них дошли слухи, что семья бедствует и сильно голодает. Предложили Устинье отдать пятерых старших детей в детский дом города Енисейска. Долго уговаривали, приводя веские аргументы, что дети могут скоро от голода умереть. Устинья плакала, ревели дети, но видя безвыходность положения, кое-как согласилась.
Сейчас, я думаю, что не согласись она тогда на этот поступок, может, и потеряла бы всех детей! Вот так, моя мама, которую звали Аня, оказалась в детском доме вместе с братьями и сестрой Анфисой. Когда Нине исполнилось три года, моя бабушка Устинья умерла в возрасте тридцати двух лет, и Нину тоже привезли в детдом. Такое вот, нелёгкое детство было у моей мамы.
Шло время… Дети повзрослели, у многих уже были свои семьи и дети. Жили всё там же, в Каргино, и часто навещали друг друга. Аня тоже вышла замуж за хорошего парня – Тувыкина Ивана, а через год родился у них мальчик, назвали Юрой.
Наверное, в то бы время жизнь у всех сложилась иначе, но внезапно нагрянула война! Ивана забрали на фронт. Юре тогда исполнилось пять лет. Мальчик рос послушным, очень любил свою маму и плохо говорил букву «р». Он часто спрашивал: «Мама, а когда папа плиедет?»
До 1942 года Аня получала письма с фронта от Ивана, а потом они перестали приходить. Она всё надеялась: может, где-то в госпитале лежит и не может ответить. Не теряя надежды, она писала во все инстанции, но безрезультатно. Ответ был один, в списках не значится, без вести пропавший. Так, она прождала его всю войну, не узнав, где был его последний бой и есть ли у него вообще могилка.
В 1952 году Аня вышла замуж за моего отца, а через год родилась я в посёлке Таёжник Северо-Енисейского района. Моя мама была отличной хозяйкой. Дома всегда был порядок, она хорошо готовила, часто стряпала. Мне кажется, я никогда больше не пробовала таких вкусных булочек, как у неё! До сих пор ощущаю их запах! Она была на все руки мастер: также хорошо шила, вязала, вышивала. В общем, мастерица была ещё та!
А ещё мама хорошо пела, была добрым и отзывчивым человеком. И хотя ей было всего сорок лет, в посёлке все называли её по имени и отчеству – Анна Павловна. Много лет мама проработала в детсаде поваром. Я тоже ходила в этот садик.
Когда случайно мне удавалось убегать на кухню к маме, чтоб проверить, там ли она, мама брала меня за руку, отводила в группу и строго говорила: «Люда, нельзя на кухню ходить, играй в группе». Я, конечно, обижалась и плакала. Как же так, ведь это же моя мама?!
Мама очень рано уходила на работу, где-то к шести утра. Нужно было прийти заранее, затопить печь на кухне и приготовить еду на весь день. Помощника по кухне не было, поэтому приходилось делать всё самой. А чтоб меня не будить рано, одевала сонную и несла на руках через весь посёлок.
Я представляю, как зимой ей доставалось. Снегом заметёт все тропки, не видно ни зги, весь посёлок ещё спит, а она тащит меня по сугробам на руках! Светлая ей память! Жалко, мало пожила на этом свете!
Для написания отзыва автору, в Студии есть кликабельная ссылка: sozdom@bk.ru
Напоминание читателю рубрики: появляющиеся мысли, чувства, можно описать словами в разделе: «Комментарии», а размещается блок сразу после окончания каждого поста.
Пожалуйста, в окончании поста стоит рамка с ярлыками сайтов социальных сетей – поделитесь с друзьями, знакомыми собственных страниц, нажатием необходимой клетки.
Спасибо!
В Студии есть видеозапись, для внимательных пользователей блога:
